Со сказками мы знакомимся с самого раннего детства. Сначала их нам читают родители, потом, по мере овладения богатым и могучим русским языком, ребёнок уже самостоятельно погружается в волшебный мир сказочных повествований. По крайней мере, так было в счастливое время детства автора этих строк.

• Что такое аутентичные тексты сказок?
• Если сказки стали записывать только в XVI веке, то откуда известно, что они существовали и раньше?
• Вывод
• Ссылки.
• Литература.

Что такое аутентичные тексты сказок?

Сегодня ситуация уже иная и этот жанр народного фольклора, к сожалению, изрядно потерял в своей популярности у подрастающего поколения. Но полностью не исчез и, будем надеяться, не исчезнет.

Государство у нас, как известно, многонациональное. Каждый народ имеет свои собственные сказки, но в данной статье речь пойдёт только о русских народных сказках. А о том, что они являются настоящим кладезем мудрости наших предков, скрытой в их текстах, не говорит только ленивый. И многие пытаются заниматься дешифровкой, дабы явить обществу древние знания. Правда, в основном, получается продемонстрировать лишь не подкреплённый реальными доказательствами полёт своей фантазии на заданную тему, но сейчас речь не об этом. Эта тема уже разбиралась в статье «Баба-яга и богиня Мара» [1].

Мало кто задумывается над тем, какие сказки они читают и пытаются расшифровать. Откуда они взялись и насколько аутентичны их тексты?

Большой энциклопедический словарь трактует аутентичность текста как: «(от греч. authentic– подлинный), текст документа, официально признанный равнозначным другому тексту, составленному, как правило, на другом языке <…>» [2]. Тот самый другой язык, который фигурировал в определении, вовсе не обязательно должен быть иностранным. По отношению к современному русскому языку и церковнославянский, и старославянский, и древнерусский с полным основанием считаются «другими языками». Но не в этом суть. А в том, что под аутентичными текстами в первую очередь понимается подлинность их содержания, а не графического изображения.

Проблема состоит в том, что бо́льшую часть времени своей жизни, сказки существовали лишь в устной традиции и передавались из уст в уста. А записываться они стали, по историческим меркам, сравнительно поздно. На сегодняшний день самой старой из зафиксированных сказок является сказка «О поселянине и медведице», записанная Павлом Новокомским в XVI веке. Она состоит всего из одного абзаца (в данной статье изложена современным языком):

«Посол московский Дмитрий, отличающийся весёлым и остроумным характером, рассказывал при громком смехе всех присутствующих, что в недавние времена один поселянин, живший по соседству с ним, прыгнул сверху для отыскания мёда в очень большое дуплистое дерево, и глубокая медовая пучина засосала его по грудь; два дня он питался одним только мёдом, так как голос мольбы о помощи не мог в этих уединённых лесах достигнуть ушей путников. Напоследок же, когда он отчаялся в спасении, он по удивительной случайности был извлечён и выбрался оттуда благодеянием огромной медведицы, так как этот зверь случайно, подобно человеку, спустился туда поесть мёда. Именно поселянин схватился руками сзади за крестец медведицы, та перепугалась от этой неожиданности, а он заставил её выпрыгнуть как тем, что потянул её, так и тем, что громко закричал» [3].

Как видно, это произведение совсем не похоже на те сказки, к которым мы привыкли с детства. Это, скорее, ранний прообраз современного анекдота. И уж совершенно точно, что никаких скрытых знаний, мудрости предков, этот текст не несёт.

Следующая сказка, существующая в письменном виде, относится уже к XVII веку. Достаточно прочитать её название – «Иван Грозный и лапотник» – чтобы понять, что и в ней также отсутствует классический сюжет и персонажи. И лишь в записях XVIII века начинают появляться произведения, содержащие в тексте узнаваемые фразы. Например, как в «Сказке о Иване Белом», которая начинается со слов: «Был себе царь да в его три дочки <…>» [4]. Получается, что литературные памятники, широко известные нам как русские народные сказки, появляются только на рубеже XVIII– XIX веков?

Вовсе нет. К указанному времени относится лишь начало их письменной фиксации на Руси. И этой чести удостоились не все существовавшие в то время сказки, а лишь те, которые были угодны высшему руководству страны. Что в первую очередь было связано с высокой стоимостью и трудозатратностью переложения информации на бумажный носитель. А все остальные существовали параллельно в устной традиции передачи информации. Как это и было ещё задолго до того, как на Руси появилось книгопечатание.



Если сказки стали записывать только в XVI веке, то откуда известно, что они существовали и раньше?

Сам собой напрашивается вопрос: если сказки стали записывать только в XVI веке, то откуда известно, что они существовали и раньше?

Да, правда, более ранних письменных источников не сохранилось. Но совокупный анализ произведений, записанных в XIX веке различными собирателями сказок, показывает, что к моменту письменной фиксации многие тексты претерпели существенные искажения и потеряли значительную часть своего первоначального объёма. Так в сказке «Лиса-лекарка» речь идёт о старике, который посадил кочешок (кочан капусты), выросший до небес. И по которому он совершил «путешествие» на небо и обратно. Лиса в повествовании присутствует лишь в финальной части текста, но исключительно как второстепенный персонаж, действия которого прописаны в самых общих чертах [5]. Между тем, судя по названию произведения, именно она должна быть основным действующим лицом, вокруг которого или при участии которого происходят все принципиально важные события. А дед и бабка, совершившие своё «высотное восхождение», наоборот, второстепенными.

Справедливо предположить, что исходный материал обладал значительно большим объёмом текста. Который потерял значительную часть при многочисленных устных пересказах, что является вполне закономерным процессом. Учитывая, что передача текстов сказок шло не только от отца (матери) к сыну (дочке), но и от деда (бабки) к внуку (внучке), что в значительной мере расширяет временной диапазон однократной передачи информации. А также то, что имело место массовое хождение сказок в социальной среде, при котором собиратели фольклора имели возможность фиксировать наиболее сохранившиеся варианты текстов, можно утверждать, что для значительного сокращения объёма и детализации текстов требовалась, по меньшей мере, не одна сотня лет.

И тут мы подходим к самому главному: аутентичности текстов, которые были зафиксированы в письменном виде в XIX веке.

Именно в этом столетии, а также в начале следующего, интерес к устному народному творчеству в совокупности с пониманием того, что технология передачи информации из уст в уста не обеспечивает её должной сохранности для потомков, привёл к тому, что появилось немало людей, которые стали собирать и записывать русские народные сказки. Среди них были как известные личности, такие как автор «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Иванович Даль (1801 - 1872), основоположник русской педагогики Константин Дмитриевич Ушинский (1824 - 1870), исследователь духовной культуры славян Александр Николаевич Афанасьев (1826 - 1871), писатель Алексей Николаевич Толстой (1883 - 1945). А также изрядно забытые сегодня этнограф Дмитрий Николаевич Садовников (1847 - 1883), фольклорист Иван Александрович Худяков (1842 - 1858), фольклорист Дмитрий Константинович Зеленин (1879 – 1954) и другие. Казалось бы, при таком обилии энтузиастов, приложивших немалые усилия для фиксации фольклорного наследия нашего народа, у нас сейчас не должно быть никаких проблем с подлинными текстами сказок. Но это не так.



Исследователь духовной культуры славян Александр Николаевич Афанасьев

К сожалению, к процессу фиксации текстов на бумагу далеко не все подошли беспристрастно и скрупулёзно точно. Это вполне естественно и объяснимо, ведь при сборе народного фольклора, особенно того, который содержит какую-либо мудрость, всегда существует опасность не устоять перед соблазном интерпретировать исходный материал. Наглядным примером этому могут послужить одни из первых собирателей и издателей сказок в России Михаил Чулков (1740 - 1792) и Василий Левшин (1746 - 1826). Считая сказки не более чем выдумками, они не стеснялись дополнять их своими мыслями для того, чтобы, по их мнению, довести содержание до законченного состояния. По всей видимости, делалось это не по злому умыслу, а исключительно из добрых побуждений, чтобы сказки были максимально понятны широкому кругу читателей. Однако факт остаётся фактом.

Для наглядности рассмотрим первый абзац сказки «Емеля-дурак» в двух вариантах: по сборнику А. Н. Афанасьева «Русские народные сказки» и по сборнику И. Д. Сытина «Русские волшебные сказки по изданиям Сытина».

Кстати, у Афанасьева даны два варианта текстов сказки «Емеля-дурак» (№ 165 и 166) и сказка «По щучьему велению» (№ 167), которая имеет схожий сюжет, но сильно отличается от них по содержанию. А у Сытина напечатан текст сказки «Емеля-дурак» (вариант № 165), но под названием «По щучьему велению», что уже само по себе является искажением исторической правды.

Итак, текст по А. Н. Афанасьеву:

«В некоторой было деревне: жил мужик, и у него было три сына, два было умных, а третий дурак, которого звали Емельяном. И как жил их отец долгое время, то и пришел в глубокую старость, призвал к себе сыновьев и говорил им: «Любезные дети! Я чувствую, что вам со мною недолго жить; оставляю вам дом и скотину, которые вы разделите на части ровно; также оставляю вам денег на каждого по сту рублев». После того вскоре отец их умер, и дети, похороня его честно, жили благополучно. Потом вздумали Емельяновы братья ехать в город торговать на те триста рублев, которые им отказаны были их отцом, и говорили они дураку Емельяну: «Послушай, дурак, мы поедем в город, возьмем с собой и твои сто рублев, а когда выторгуем, то барыш пополам, и купим тебе красный кафтан, красную шапку и красные сапоги. А ты останься дома; ежели что тебя заставят сделать наши жены, а твои невестки (ибо они были женаты), то ты сделай». Дурак, желая получить обещанные красный кафтан, красную шапку и красные сапоги, отвечал братьям, что он будет делать все, что́ его заставят. После того братья его поехали в город, а дурак остался дома и жил с своими невестками». [6]

А это текст по И. Д. Сытину:

«Жил-был мужик, и было у него три сына: два были умных, а третий – дурак и звали его Емелей. Пришло время старику умирать. Призвал он к себе сыновей и говорит им:

- Любезные дети мои! Чувствую я, что приходит смерть моя. Разделите поровну всё моё имущество. В сундуке найдёте триста рублей. Их тоже разделите поровну. И живите в мире да согласии.

Умер старик, сыновья похоронили его как следует и стали без него жить да поживать.

Скоро старшие братья женились, а Емеля всё лежал себе целые дни на печи и знать ничего не хотел.

Вот собрались старшие братья ехать в город торговать и говорят Емеле:

- Слушай, Емеля! Мы возьмём твои сто рублей и барыши с них привезём тебе да в подарок привезём тебе красный кафтан, красную шапку и красные сапоги. А ты оставайся дома и за нас справляй всю домашнюю работу. Что бабы велят тебе, то и делай.

Красная шапка да красный кафтан и сапоги полюбились дураку, и обещал он во всём повиноваться невесткам и справлять всю домашнюю работу.

Братья уехали спокойно» [7].

Чем отличаются приведённые отрывки? Для современного читателя наиболее очевидна разница в языке повествования. Это и понятно, ведь сборник «Народные русские сказки» увидел свет в середине XIX века, а сказки в редакции Сытина уже после революции 1917 года. Но не это главное.

У Афанасьева старшие братья к моменту смерти отца были уже женаты, а у Сытина они сделали это через какое-то время после его кончины. Это, конечно, не самая важная деталь в тексте, но с её помощью задана определённая негативная оценочная характеристика главного героя: «<…> а Емеля всё лежал себе целые дни на печи и знать ничего не хотел» [7]. В исходном тексте этого нет потому как слово «дурак» имеет там совершенно иной смысл (подробнее об этом будет рассказано в последующих главах). Всё это искажает восприятие и правильное понимание сказки, ведь читателю ненавязчиво «подсказывают» как нужно относиться к главному герою и событиям, описываемым в тексте. В результате, скрытый смысл и знания, зашифрованные в ней, становятся ещё более недоступными для понимания и дешифровки.

Подобного рода коррекции исходного текста есть не только в этой, но и в других сказках, изданных И. Д. Сытиным. Вывод напрашивается сам собой и вполне очевиден.

Вывод

Если уж говорить о рекомендации в отношении того, какому сборнику сказок следует отдать предпочтение, если мы хотим передать потомкам не только часть фольклорной традиции наших предков, но и содержащуюся в ней мудрость, то, безусловно, пальма первенства будет у А. Н. Афанасьева. И не только потому, что Александр Николаевич не вносил каких-либо изменений в записываемые им тексты. А. Е. Бурцев, Д. К. Зеленин, А. Е. Чудинский также дословно записывали устные сказания, но объём собранного ими материала не идёт ни в какое сравнение с почти шестью сотнями русских народных сказок, присутствующих в сборнике А. Н. Афанасьева.

Ссылки.

[1] https://dzen.ru/media/id/6224fba1ec8fe97bf5513b01/babaiaga-i-boginia-mara-63fa3117e59c5a53fd4956d4

[2] «Большой энциклопедический словарь» - 2-е изд., перераб. и доп., стр. 82.

[3] «Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI – XVIII века)» - подг. текста Н. В. Новикова – 1971., стр. 39.

[4] «Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI – XVIII века)» - подг. текста Н. В. Новикова – 1971., стр. 50.

[5] А. Н. Афанасьев «Народные русские сказки» В 3 т. Т. 1. – 2017., стр. 25.

[6] А. Н. Афанасьев «Народные русские сказки» В 3 т. Т. 1. – 2017., стр. 363.

[7] «Волшебные русские сказки по изданиям Сытина» стр. 33 – 34.

Литература.

1. А. Н. Афанасьев «Народные русские сказки» В 3 т. Т. 1. – М.: Академический проект, 2017. – 495 с.

2. «Большой энциклопедический словарь» – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: «Большая Российская энциклопедия»; СПб.: «Норинт», 2000. – 1456 с.: ил.

3. А. Е. Бурцев «Сказки, рассказы и легенды крестьян северного края» – С-Петербург, типо-литография Ф. Вайсберга, 1897. – 388 с.

4. Д. К. Зеленин «Великорусские сказки Вятской губернии. С приложением шести вотятских сказок» – Петроград, типография А. В. Орлова, 1915. – 640 с.

5. Д. К. Зеленин «Великорусские сказки Пермской губернии. С приложением двенадцати башкирских сказок и одной мещерякской» – Петроград, типография А. В. Орлова, 1914. – 544 с.

6. «Русские волшебные сказки по изданиям Сытина» - Санкт-Петербург, СЗКЭО, 2017, - 128 с.; ил.

7. «Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI – XVIII века)» – подг. текста Н. В. Новикова – Ленинград: Изд. «Наука», 1971. – 288 с.

8. А. Е. Чудинский «Русские народные сказки, прибаутки и побасенки» – Москва, типография Грачева и Комп., 1864. – 143 с.